Объединение Италии

Содержание

Введение…………………………………………………………………………….3

ГЛАВА 1. Общая характеристика эпохи………………………………..11

1.1. Европейская политическая ситуация и Италия……………………………11

1.2. Гарибальди и Мадзини в начале революционной борьбы……………….13

Глава 2. Война и народно-революционные движения………….16

2.1. Австро-франко-итальянская война 1858-1859 гг…………………………16

2.2. Поход Гарибальдийской «Тысячи»………………………………………..20

ГЛАВА 3. Политические взгляды на объединение италии и конституция……………………………………………………………………..25

3.1. Политические идеи и реалии……………………………………………….25

3.2. Конституция Италии Пьемонтский статут………………………………..30

Заключение……………………………………………………………………….32

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ………………………………….34

Введение

Актуальность данной работы. В настоящее время право наций на самоопределение является одной из основополагающих норм международного права. Но так было не всегда — и только после первой и, особенно, второй мировой войны этот принцип стал общепризнанным и неоспоримым.

Дело в том, что нация как феномен общественно-исторического развития является сравнительно недавним новообразованием. И здесь необходимо, по-видимому, вновь обратиться к вопросу о том, что такое нация.

Ответы на этот вопрос могут быть самыми разными. Для нас, однако, важно уяснить вот что: сам феномен наций возникает одновременно с возникновением класса буржуазии, а также всего того, что несет этот класс: буржуазное сознание и гражданское (т.е. опять-таки буржуазное) общество. Зарождение этого буржуазного общества означало смертельную угрозу для традиционного общества с его патриархальными феодальными связями между людьми, непререкаемым авторитетом церкви и божественным правом монархов. Соответственно, это был вызов и традиционной системе международных отношений, в которой воля монарха была всем, а воля народов — ничем.

Венский конгресс 1815 г. предпринял попытку кодифицировать, закрепить в законе и международной практике именно такую традиционную систему международных отношений, основанную на легитимистских принципах. В результате целый ряд европейских наций — немцы, итальянцы, бельгийцы, поляки — оказались лишенными своего национального государства. Тем самым формирующиеся там гражданские общества оказались в крайне затруднительном положении как в отношении сложившихся западноевропейских наций — Англии, Голландии, Франции — так и в отношении феодальных монархий Восточной Европы, прежде всего России и Австрии. Тем самым творцы венской системы заложили под нее мину замедленного действия, которая рано или поздно должна была взорваться.

При этом борьба за национальное освобождение тесно переплеталась с борьбой за социальное освобождение, борьбой между нарождающимся буржуазным обществом и традиционным, патриархально-феодальным обществом.

Вкратце напомним положения Венского трактата в отношении Италии: Сардинское королевство уступает Савойю Швейцарии и Франции, но получает взамен Геную; Австрия получает Венецию и Ломбардию. Восстанавливалась Папская область; императрица Мария-Луиза сохранила за собой Парму, Пьяченцу, Гвасталу; эрцгерцог Франц Эсте получает обратно герцогства Модену, Реджио и др. Наконец, было восстановлено Королевство Обеих Сицилий со столицей в Неаполе и королем Фердинандом IV во главе.

Итак, с одной стороны, Италия оставалась раздробленной, а с другой — на Апеннинском полуострове безраздельно господствовала Австрия.

Отдельные мелкие деспоты, люди без разума и без чести, бывшие рабами Австрии и тиранами своих подданных, восстановили на всем пространстве от Альп до Адриатики и Мессинского пролива уже устаревшие учреждения, противоречащие духу времени. Французский историк Дебидур именно в таких словах охарактеризовал положение в Италии после Венского конгресса; он мог бы добавить, что ситуация в Германии была ничуть не лучше: инспирированная Веной тирания и раболепство мелких деспотов перед Австрией точно так же душили все живое на Севере Европы, как и на Юге. Неудивительно, что самой популярной профессией в Италии в первой половине XIX в. стала профессия заговорщика, а слова карбонарий и гарибальдиец стали известны всей Европе.

«До конца XV века Центральная Азия оставалась важным регионом мировой экономики. Наш регион со­единял Восток и Запад. Народы не разделялись на тер­ритории и нации. Увядание Шелкового пути преврати­ло Центральную Азию в отсталую периферию. С обре­тением независимости впервые за последние 500 лет наш регион опять становится экономически важным для ми­ровой экономики. Мы укрепляем свои транзитные воз­можности, становимся поставщиком ценных на миро-вом рынке товаров — нефти, газа, руды и сельскохо-зяйственного сырья. Уже видны контуры новых неф­тегазопроводов, авто- и железных дорог XXI века, ко­торые идут примерно по маршрутам древнего Шелко­вого пути.

Перед нами причины успехов азиатских «тигров» и Европейского Союза. С другой стороны — междунаред- ная конфронтация и конфликты между странами, по­лучившими независимость после Второй мировой вой­ны. В глобальной экономике значение имеют крупные рынки. Кроме этого, мы наблюдаем явное соперниче­ство великих держав за экономическое доминирование в регионе. И нам важно занять правильную позицию по отношению к этой глобальной геоэкономической проблеме.»[1]

Библиография, источники, монографии, работы общетеоретического характера.

Труд Мольтке по истории Кампании 1859 года представляет классическое произведение, получившее самое широкое распространение. На русском языке имеется перевод Фельдмана со старого издания. Новое издание в полной собрании военных сочинений Мольтке, проредактированное военно-историческим отделением большого генерального штаба, имеет то преимущество, что сохраняя оригинальный текст второго издания 1863 года, оно в примечаниях отмечает ту массу неточностей, которые не могли не проскочить в работу Мольтке, предшествовавшую опубликованию всех документов и появлению австрийской официальной истории войны. Сравнение текста и примечаний чрезвычайно поучительно для лип, готовящихся к работе по военной истории. Мольтке и без доступа к архивам воюющих сумел обрисовать важнейшие черты событий; его цифры чрезвычайно точны; очерк мобилизации и развертывания весьма любопытен; вся работа имеет громадное значение для стратегии и тактики, являясь проповедью новых взглядов; недостатки спешно написанной истории Мольтке относятся преимущественно к установлению причинной связи между различными событиями, уловить которую современникам событий очень нелегко.

6-й том этюдов по военной истории и тактике большого прусского генерального штаба охватывает собой вопросы продовольствия войск в войнах Наполеона, русско-польской 1831 года, в итальянской кампании 1859 года, в богемской кампании 1866 года, во франко-прусской войне 1870-71 годов, в русско-турецкой войне 1877-78 гг., в русско-японской войне 1904-95 гг.

Вторая книжка продолжаемой Даниельсом истории военного искусства Дельбрюка представляет изложение фактической стороны событий войны 1859 г., любопытное по некоторым характеристикам и по внимательному учету влияния политики и в частности революционных течений на ход военных действий.

Анри Дюнан. Воспоминания о битве при Сольферино. — С.-Петербург, 1904. Русские перевод Норман.

Эта брошюра содержит воспоминания французского гражданского врача, оказавшегося на поле сражения под Сольферино и наблюдавшего отчаянное положение раненых. Крайне сокращенные тыловые учреждения обеих сторон не располагали ни медицинскими, ни транспортными средствами для оказания им помощи. Анри Дюнан помогал, как доброволец, и указывает, какую огромную роль может сыграть в деле помощи раненым добровольческая организация. Агитация Дюнана привела в 1864 году к заключению Женевской конвенции, которая дала права нейтральным лицам, ухаживающим за ранеными, и к основанию обществ Красного Креста. Русский перевод, вышедший в год русско-японской войны, спустя 4 с лишним лет после появления оригинала, очень плох.

О Гарибальди написано множество книг, брошюр, очерков, статей как в нашей стране, так и за рубежом. Отечественную историографию, посвященную его жизни и деятельности, можно разделить на дореволюционную и советскую, постсоветской пока еще практически нет.

Деятельность Гарибальди, его знаменитый поход «Тысячи» сразу же нашли отклик в дореволюционной российской публицистике. Так, уже в 1860 г. в журналах революционно-демократического направления «Современник» и «Русское слово» появились восторженные статьи Н.Г. Чернышевского и И.А. Добролюбова, восхвалявшие подвиги героя Италии. Чернышевский дал глубокий анализ борьбы между итальянскими республиканцами и либералами, указав, что вражда между главой пьемонтского правительства Кавуром и лидером национально-освободительного движения Гарибальди — «это вражда двух партий, из которых одна полагает, что для создания итальянского единства надобно действовать революционным путем, другая надеется держаться только с разрешения императора французов». И Чернышевский, и Добролюбов считали, что Гарибальди принадлежал к итальянским радикалам, а последний даже назвал его «олицетворением итальянской революции»[2].

Русские либералы давали деятельности Гарибальди намного более умеренную оценку, подчеркивая руководящую и направляющую роль короля Пьемонта и Сардинии Виктора Эммануила и его первого министра Камилло Кавура в объединении Италии. В журнале «Отечественные записки» А.С. Невский в статье, посвященной событиям в Италии, писал, что «к счастью для Италии Виктор Эммануил пользовался огромным влиянием над народным вождем».[3] А либеральный публицист М. Капустин первое место безоговорочно отводил Кавуру и отмечал, что Гарибальди был «лишь орудием в руках первого министра»[4]

Кроме журнальных статей и откликов в прессе до революции появилось несколько популярных биографий Гарибальди, принадлежащих перу С.М. Степняка (Кравчинского), С.Ф. Русовой, А.И. Цомакиона, которые дали красочное описание удивительной жизни итальянского героя. Но их общим недостатком является отсутствие попыток научного осмысления и оценки политических взглядов Гарибальди, его роли в воссоединении Италии.[5]

Советские историки опирались на оценку Гарибальди, данную Марксом и Энгельсом, и видели в нем выразителя социалистических воззрений, а также единственного объединителя Италии, принижая роль короля Виктора Эммануила и Кавура. Советский историк В.Е. Невлер (Вилин) в не раз переиздававшейся биографии Гарибальди писал, что его имя стало символом борьбы с абсолютизмом и деспотизмом, опуская тот факт, что именно под знаменем Пьемонт-Сардинской монархии он совершил свой знаменитый подход «Тысячи» в 1860 г. [6] Главное внимание у нас тогда уделялось связям итальянского национального героя с Россией, ее прогрессивными деятелями — А.И. Герценом, Д.И. Менделеевым, Л.И. Мечниковым, Н.И. Пироговым и др.

В советской историографии содержится также критическая оценка деятельности Гарибальди и его политических взглядов. Подводя итог жизни героя, А.Я. Лурье — автор популярной биографии Джузеппе Гарибальди, дважды (в 1938 и 1957 гг.) изданной в серии «Жизнь замечательных людей», констатировал: «В своей политической деятельности Гарибальди не мог подняться над уровнем мелкобуржуазных воззрений, которые господствовали среди демократических элементов итальянского национал-освободительного движения. Но его тесная связь с народными массами, его любовь к ним и понимание их нужд позволили ему, особенно в последние годы жизни, понять историческую роль рабочего класса в национально-освободительном движении».[7]

В статье К.Э. Кировой, посвященной рассмотрению социально-политических взглядов Гарибальди, отмечалось, что, хотя «в целом идеология Гарибальди глубоко революционна», его можно отнести к мелкобуржуазным демократам, что, конечно, не умаляет его роли в объединении Италии.[8] Таким образом, в советской историографии Гарибальди считался основным объединителем Италии, его деятельность оценивалась как революционная, а взгляды как революционно-демократические.

С сожалением приходится констатировать, что за последние 10 лет не было выпущено ни одной крупной публикации, посвященной Джузеппе Гарибальди.

Практически невозможно даже кратко охарактеризовать здесь огромную зарубежную историографию почти на всех европейских языках. Поэтому ограничимся лишь несколькими замечаниями. Особенностью трудов английских историков о Гарибальди является фрагментарное рассмотрение его биографии по периодам. В Великобритании был опубликовал ряд книг, посвященных отдельным, наиболее ярким событиям из жизни Гарибальди и рассмотрению их места в процессе объединения Италии. При этом некоторые историки, например Д. Мак Смит, считали, что Гарибальди был во многом исполнителем политики короля Италии Виктора Эммануила и даже называли его «преданным и восторженным сторонником монархии». Значителен также вклад британских ученых в изучение проблемы отношения Гарибальди с другими ключевыми фигурами итальянского Рисорджименто, главой либерального крыла освободительного движения Кавуром и лидером радикально настроенных республиканцев Мадзини, создавшим революционную «Партию действия». Наиболее полное изложение биографии и рассмотрение политической позиции Гарибальди даны в книге английского историка Дж. Ридли, которая является ныне одной из самых обстоятельных монографий о Гарибальди.[9]

В современной французской историографии выделяется переведенная недавно на русский язык книга М. Галло, в которой популярно и подробно излагается биография Гарибальди, автор пытается дать анализ и объяснить причины тех или иных действий итальянского героя, показать многосторонность и неординарность его натуры.[10]

В Италии, на родине Джузеппе Гарибальди, написаны сотни его биографий, тысячи очерков и статей  С 1906 г. целенаправленные исследования ведет Институт истории Рисорджименто в Риме. В итальянской историографии о Гарибальди, а она была сильно подвержена влиянию политики, можно выделить три периода: 1) конец XIX — начало XX в.; 2) эпоха фашистского режима 1922-1945 гг.; 3) после 1945 г. В зависимости от собственных взглядов и общественно-политической конъюнктуры историки, публицисты и общественные деятели Италии дают разные оценки его деятельности.

Из огромного количества итальянских научных публикаций, посвященных Гарибальди, следует отметить особо два исследования, представляющих наибольший интерес для воссоздания политического портрета национального героя. В первую очередь это статья Рафаэле Колапьетра «Вокруг политической мысли Гарибальди».[11]

Ее автор дает характеристику «гарибальдизму» как политическому движению, и как его недостаток отмечает отсутствие четкой программы, которая могла бы стать основой действий демократически настроенных итальянских патриотов, стремившихся к объединению страны. Особый интерес также представляет монография А. Вентури «Гарибальди в парламенте».[12]

В ней подчеркивается, что Гарибальди был прежде всего выдающимся военачальником и народным вождем, а не политическим деятелем и мыслителем. Будучи плохим депутатом, по оценке автора, он редко появлялся на заседаниях парламента, и почти ни одно из его предложений, направленных преимущественно на улучшение жизни народа, не было поддержано. Как пишет Вентури, «генерал, привыкший одерживать победы на полях сражения, не смог смириться с поражением в парламенте и ушел, хлопнув дверью».

Тем не менее попытки Гарибальди провести свои идеи в жизнь через парламент дают нам более полное представление о политических воззрениях генерала, его социальной программе. К столетней годовщине кончины национального героя Италии была приурочена крупная международная конференция, состоявшаяся в 1982 г. в Женеве.

В дореволюционной российской, советской и западной историографии даются совершенно разные и противоречащие друг другу оценки деятельности Гарибальди. Пытаясь охарактеризовать политические воззрения Гарибальди, исследователи изображали его либо революционером, демократом и республиканцем, либо монархистом послушным орудием в руках Кавура и короля Виктора Эммануила. Кроме серьезной научной литературы было издано множество популярных биографий Гарибальди, в которых дан красочный образ итальянского национального героя, но не анализируются его действия и цели. Автору представляется весьма интересным проследить формирование и эволюцию политической платформы Гарибальди; прояснить его отношение к монархии и республике, к духовенству и идеям интернационализма; понять, каким он видел будущее Италии. Важно также воссоздать портрет Гарибальди не только как военного героя и народного вождя, но и как политика с определенными взглядами, пусть и не выраженными в четко составленной программе.

В работе использованы в первую очередь письма Гарибальди, издававшиеся несколько раз в Италии, но не переведенные полностью на русский язык. На протяжении всей жизни Гарибальди вел активную переписку со своими друзьями, политическими единомышленниками, последователями, а также и оппонентами.

Эти письма показывают политическую позицию Гарибальди в различные периоды его жизни, объясняют мотивы тех или иных его действий. С их помощью можно проследить, как формировались и менялись его воззрения на будущее Италии и итальянского народа. Этим же целям служат и прокламации Гарибальди, его призывы к итальянцам встать в ряды добровольцев за дело объединения родины.

Наряду с эпистолярным наследием Гарибальди значительный интерес представляют и «Мемуары», над которыми он работал с 1849 г. и до кончины. Сохранилось несколько переработанных его друзьями и родственниками вариантов воспоминаний. Еще при жизни сам Гарибальди отдал часть из написанного им для доработки и последующего издания американцу Т. Дуайту, а также Александру Дюма-отцу. своему близкому другу — немецкой писательнице Э. фон Шварц, итальянскому генералу Ф. Каррано. В 1888 г. был издан окончательный вариант мемуаров, исправленный другом Гарибальди А. Лемми и его старшим сыном Менотти. Без редакционных исправлений полностью воспоминания были опубликованы в Италии в 1907 г., а затем перепечатаны в национальном издании в 1932 г. «Мемуары» Гарибальди были переведены также на русский язык и изданы в сокращенном варианте М. Левидовым в 1931 г. Полное же их академическое издание в переводе B.C. Бондарчука и Ю.А. Фридмана, с комментариями В.Е. Невлера вышло в серии «Литературные памятники» в 1966 г. Надо отметить, что из-за множества вариантов воспоминаний. а также исправлений, вносившихся разными людьми и в разные годы, в них остаются некоторые неточности и несоответствия. Кроме того, мемуары создавались Гарибальди по прошествии некоторого времени после описываемых событий, этим могут объясняться ошибки в изложении материала.

Таким образом, основным источником для реконструкции социально-политических взглядов Гарибальди стали не воспоминания выдающегося национального деятеля Италии, а его письма и прокламации, создающие более верный общественный образ прославленного героя. Объективная оценка нашего героя дана и в мемуарах его сподвижников — прежде всего Дж. Гуэрцони «Гарибальди» (т. 1-2. Флоренция, 1926) и У. Дж. Марио «Жизнь Дж. Гарибальди» (Милан, 1910).

Таким образом, очевидно, что данная тема является недостаточно разработанной и нуждается во всестороннем и тщательном изучении.

Методологической основой исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых (историков, политологов, экономистов и юристов-международников), внесших вклад в разработку новых представлений о концептуальных моделях общественного развития. Методологическими документами послужили труды Н.А. Назарбаева Назарбаев Н. А. Казахстан 2030, Алматы, 1997.Назарбаев Н.А. Казахстан на пороге 21 века, Алматы, 1998. Назарбаев Н. А. В потоке истории, Алматы, 2000 . Назарбаев Н.А. Казахстан на пути ускоренной, социальной и политической модернизации. Алматы 2005 г.

Наряду с междисциплинарной базой в качестве методологических основ автор исходил из необходимости применения методов интегративного исторического, политического и правового анализа с элементами компаративистики и системного подходов. Автор дипломной работы опирался также на известные методы научных исследований: анализ ситуаций (наблюдение, изучение документов, формирование банка данных), контент- и инвент-анализы.

Структура работы отвечает целям и задачам исследования, направлена на раскрытие его предмета и объекта. Работа состоит из введения, 3 глав, заключения, списка источников и использованной литературы.

В первой главе дается общая характеристика эпохи, а так же европейская политическая ситуация и Италия и позиция Гарибальди и Мадзини в начале революционной борьбы.

Во второй главе раскрываются вопросы Войны и народно-революционные движения, а так же австро-франко-итальянская война 1858-1859 гг., поход Гарибальдийской «Тысячи».

В третьей главе раскрывается вопросы политических взглядов на объединение италии и конституция, а так же политические идеи и реалии, конституция Италии и Пьемонтский статут.

ГЛАВА 1. Общая характеристика эпохи.

1.1. Европейская политическая ситуация и Италия.

В течение веков Италия, раздробленная, плохо управляемая, тем не менее богатая, служила» поочерёдной добычей крупных европейских держав — сначала Франкской монархии и Германии, затем (с конца XV в.) Франции и Испании. Последней одно время (с 1559 г.) удается почти полностью вытеснить Францию и установить непосредственный контроль над всеми итальянскими государствами.      Завоевания XVI века сопровождались страшными грабежами. В 1529 году испанцы, захватив Рим, предали его настоящему погрому. Промышленность страны пришла в запустение. Резко упала торговля итальянских городов с другими странами, чему способствовали усиление Турции на Черном и Средиземном морях, а еще больше — великие географические открытия, приведшие к перемещению морских путей. Развитие капиталистических отношений было прервано. Более того, в исключение из общего мирового закона наблюдается обратное развитие: промышленный и торговый капитал устремляются в сельское хозяйство, где начинается новый расцвет мелкой земледельческой культуры, устанавливается господство феодально-аристократических клик, крепостнический гнет возрождается во всей его былой красе. Страна Возрождения становится страной католической и феодальной реакции. Ни одно чужеземное господство не дало Италии политического единства. До конца XVII века страна расчленялась на II государств, среди которых самыми значительными были: Неаполитанское королевство, герцогство Миланское, Пьемонтское королевство, герцогство Тоскана (Флоренция), Папская область, Венецианская республика.

В начале XVIII столетия Австрии удается захватить некогда богатые северные провинции — Ломбардию (Милан) и Тоскану. Кратковременное пребывание Наполеона Бонапарта в Италии не принесло ей свободы. Но оно способствовало развитию буржуазных отношений.

Были уничтожены политические и таможенные перегородки, открыт путь торговле и внутренним экономическим связям, велось большое дорожное строительство.

Правительство Наполеона упразднило феодальные отношения в деревне, ликвидировало инквизицию, ввело в действие французские гражданский и уголовный кодексы.

Поражение Франции уничтожило большую часть этих перемен. В полной мере восторжествовала реакция, поддерживаемая австрийскими штыками.

Со времени Венского трактата (1815 г.) Австрия становится господствующей в Италии державой. Ломбардия и Венеция, сведенные в номинальное «королевство»[13], управлялись из Вены. Во главе пяти других итальянских монархий (Тоскана, Лукка, Модена и др.) оказались австрийские чиновники. В Неаполь вернулись реакционнейшие Бурбоны. Только в Пьемонте («Сардинском Королевстве», как оно официально именовалось)[14] — небольшом северо-западном углу Италии — продолжала удерживаться независимая по отношению к Австрии «национальная» (Савойская) династия. Здесь, как и повсюду, были восстановлены абсолютизм и феодализм -на уже не в той мере, как это было до Наполеона. Не стало судебной власти помещиков над крестьянами, церковная и монастырская земля осталась у ее новых собственников. Пьемонту суждено было сыграть роль объединительного центра всей Италии. Но пока это случилось, тысячи и десятки тысяч революционеров и патриотов сплачивались в тайные союзы, чтобы, каждый день рискуя жизнью, готовить грядущую, горячо желаемую национальную революцию. Тайные союзы карбонариев состояли главным образом из интеллигенции, патриотических элементов буржуазии, дворянства, офицерства. В 1820-1821 гг. карбонарии подняли восстания в Неаполе и Пьемонте. И здесь и там правительства должны были согласиться на конституции, устанавливающие режим ограниченной монархии. Восстания эти были подавлены войсками Меттерниха. Конституции уничтожены. Та же участь постигла национально-освободительную революцию 1831 года, охватившую Папскую область, Модену, Парму и другие мелкие государства.

Пожалуй, ситуация в Италии была все же хуже: В Германии была все же великая европейская держава (Пруссия), которая могла стать центром объединения страны, и с мощью которой приходилось считаться всем, в том числе и великим державам.

Ничего подобного не было в Италии: Сардинское королевство никоим образом не могло претендовать на статус великой державы.

Итальянские патриоты, не ослабляя борьбу за свободу, были вынуждены озаботиться поиском союзников в их борьбе. Естественным союзником Италии в ее борьбе за свободу и объединение должна была стать Франция.

При этом французские и итальянские политики руководствовались известным принципом враг моего врага — мой друг. У Италии и Франции был общий лютый враг — Австрия.

2 июля 1820 г. несколько полков, расположенных в Ноле и в Авеллино, провозгласили конституцию 1812 г. Фердинанд IV, дрожа от страха, сразу передал власть в руки карбонариев.

Характерна реакция великих держав на события в Королевстве Обеих Сицилий. Австрия решительно выступила на стороне реакции, и в конечном итоге именно ее войска подавили неаполитанскую революцию.

Пруссия поддержала Вену, но ее позиция мало что значила. А вот позиция трех остальных великих европейских держав — Англии, России и Франции — оказалась достаточно интересной.

Так, Александр I в Троппау, еще не вполне избавившись от либеральных идей своей юности, заявил, что, хотя Священный союз был создан для защиты монархов от мятежа, он, в то же время, не должен лишать народы вольностей, добровольно дарованные им монаршей милостью. Поэтому условием своего согласия на австрийскую интервенцию русский царь ставил обязательство короля Фердинанда даровать своим подданным умеренную конституцию после своего возвращения во власть.

Великобритания же устами лорда Кэсльри провозгласила, что Австрия вправе подавлять мятеж, угрожающий ее интересам, однако Лондон против принятия принципа вмешательства во внутренние дела ради одних политических теорий против других теорий.

В свою очередь правительство Ришелье было вынуждено лавировать между либералами и ультрароялистами; но бездействовать оно также не могло, иначе и те, и другие обвинили бы его в пренебрежении интересами Франции.

Итак, Австрии не удалось добиться единого контрреволюционного фронта, но и ее карательной армии оказалось вполне достаточно для разгрома войск конституционалистов (март 1821 г.). В Неаполе (вопреки громогласным обещаниям Фердинанда) началась еще более жестокая реакция, чем даже в 1799 г.

Однако реакционеры недолго торжествовали победу: в Пьемонте военный заговор привел к провозглашению конституции (весна 1821 г.), а князь Ипсиланти с вооруженными силами проник в Дунайские княжества и призвал всех греков к восстанию против Турции.

Австрия оказалась взятой в клещи: с одной стороны — итальянские карбонарии, с другой — греческие повстанцы расшатывают Турецкую империю (в Вене всегда прекрасно понимали, что если

Австрийской империи и суждено пережить Оттоманскую Порту, то ненадолго).

Таким образом, именно Восточный вопрос нанес смертельный удар Священному союзу: как известно, как только речь заходила о Восточном вопросе, русский царь становился таким революционером, что куда там якобинцам и карбонариям.

Очевидно, что и на Англию надежда была слаба: именно в эти годы в стране набрало силу чартистское движение, и в этих условиях даже таким завзятым реакционерам, как Кэслри и Веллингтон, было бы не так-то просто мобилизовать общественное мнение в поддержку контрреволюционных авантюр.

1.2. Гарибальди и Мадзини в начале революционной борьбы.

А что касается Франции, то после 1830 г., когда буржуазия окончательно утвердилась у власти в этой стране, рассчитывать на поддержку

Парижа в деле поддержания легитимных режимов совершенно не приходилось; более того, многие французские политики — от Луи-Филлиппа до Луи-Наполеона, и от Гизо до Тьера — рассматривали установления 1815 г. как крайне антифранцузские и вредные.

Более того, для французских политических лидеров (от Лафайета до Гамбетты) будущее единое итальянское государство виделось как естественный союзник по ту сторону Альп.

Февраль 1831 г. ознаменовался рядом восстаний одновременно в Модене, Болонье, Анконе, Парме и др.

Герцог Франц ДЭсте и эрцгерцогиня Мария-Луиза принуждены были обратиться в бегство.

Эмилия, Романья и Болонья оказались во власти восставших. Австрийцы начали было сосредотачивать свои войска между Миланом и Венецией, однако на этот раз в Париже находился не пассивный Ришелье, а достаточно активные и либеральные политические деятели, Лафайетт и Казимир Перье.

Они, в частности, добились эвакуации занятой австрийцами папской области. Таким образом, отныне в своей итальянской политике австрийцам приходилось считаться с французским фактором.

На Апеннинском полуострове с середины 30-х годов XIX в. свершились кардинальные перемены.

Прежде всего в королевстве Пьемонт-Сардиния, где король Карл Альберт (1831-1849) после жестокого подавления движения сторонников Мадзини [15] в 1831 и 1834 гг. изменил политический курс, решив использовать национальный подъем в своих целях, пока его трон не рухнул. Были разработаны и проведены реформы, «превратившие Пьемонт в самое современное государство Италии, утверждена умеренно-либеральная конституция (Альбертинский статут)»[16].

Королевство кипело, полное новых начинаний, в воздухе витали идеи создания единого Итальянского государства. В 1847 г. в Турине граф Кавур, сторонник либеральных идей, начал издавать газету, которую назвал «Рисорджименто» («Воссоединение»).

Годом ранее был избран новый папа, Пий IX, который тут же после избрания, объявив всеобщую амнистию для политических заключенных, разрешил эмигрантам вернуться. Гарибальди восторженно воспринял все эти перемены и решил возвратиться на родину. Сперва он отправил Аниту с детьми к матери в Ниццу .[17]Тогда же произошел очередной поворот в мировоззрении Гарибальди. Он отошел от официального политического курса правительства, отказался от своей поддержки политики короля: «Я теперь буду воевать не за Карла Альберта, но за Итальянскую республику, за итальянскую нацию».

В это же время появились первые противоречия и разногласия Гарибальди с Мадзини, одним из триумвиров, управляющих Римской республикой.

Джузеппе Мадзини придерживался осторожной, умеренной политики, Гарибальди же выступал за установление диктатуры, полагая, что только она могла спасти тяжелое положение Римской республики, помочь разбить наступающих французов, которые пришли защитить владения папы.

В мемуарах он писал об этих событиях так: «Видя, как относились к тому, что было делом нации, понимая, что катастрофа неизбежна, я потребовал установления диктатуры; я требовал права на диктатуру, как в некоторых случаях моей жизни требовал, чтобы мне доверили руль корабля, когда буря несла его на рифы».

Глава 2.   Война и народно-революционные движения

2.1. Австро-франко-итальянская война 1858-1859 гг. Борьба за объединение Италии приобретает особый размах после революции 1848 года во Франции. Волна национального движения сметает австрийских ставленников в Парме, Модене и Тоскане. Неаполитанский король во второй раз жалует своим подданным конституцию. То же самое делает римский папа в своей области («Понтификате»).Поддержав народное восстание в Ломбардо-Венецианских областях, правительство Пьемонта объявляет войну Австрии и добивается очищения Италии от австрийских гарнизонов. Плебисцит узаконил присоединение Ломбардии, Тосканы и вслед затем Модены и Пармы к единому Сардинскому Королевству (1860 г.).

Но и на этот раз воссоединение удалось лишь отчасти. За пределами нового государства остались Неаполь и Папская область.

В полной мере этот крайне неблагоприятный для Австрии расклад сил сказался в ходе революции 1848-1849 гг., когда все здание австрийского владычества в Италии было потрясено до основания. В марте 1848 г. восстала Венеция, и вскоре все Северная Италия была очищена от австрийцев.

Король Сардинии Карл-Альберт решил воспользоваться сложившимися благоприятными обстоятельствами, казалось, открывавшими путь к объединению страны под главенством сардинской династии, и объявил Австрии войну. Целью короля было присоединение к сардинскому королевству Ломбардии и Венеции. Ряд других итальянских монархов под напором народных масс примкнул к Сардинии. В этих условиях Пальмерстон советовал Австрии пойти на уступки.

Перепуганная Вена уже была готова уступить Сардинии Ломбардию, однако, после того как австрийский главнокомандующий, фельдмаршал Радецкий получил подкрепления, положение в Италии изменилось. Под Кустоццей итальянские войска были наголову разбиты, и австрийцы грозили вторгнутся в Пьемонт. В условиях, когда государственная власть Франции была парализована в результате революционного движения (июньские дни 1848 г.), одна Англия не рискнула идти на серьезный конфликт с Австрией из-за Италии. Лишившись поддержки западных держав и потеряв Милан (9 августа), Сардинское королевство (при посредничестве Англии и Франции) заключило перемирие с Австрией на условиях status quo ante bellum (т.е. Венеция и Ломбардия оставались за Австрией).

Новая попытка выбить австрийцев из Венеции и Ломбардии, предпринятая Карлом-Альбертом в 1849 г., окончилась столь же плачевно. После этой неудачи сардинский король отрекся от престола в пользу своего сына, Виктора-Эммануила, которому и предстояло стать объединителем страны 10 лет спустя.

В этой связи следует указать на позицию Санкт-Петербурга. Николай оказывал всяческую моральную и дипломатическую поддержку Вене (в частности, он разорвал дипломатические отношения с Сардинией). В то же время он отклонил предложение о посредничестве, а также о созыве европейского дипломатического конгресса для обсуждения итальянских дел, опасаясь, что в ходе конгресса может возникнуть Восточный вопрос в невыгодной для России трактовке. Вообще в ходе революций 1848-1849 гг. царизм играл роль жандарма Европы, всячески поддерживая европейских реакционеров, в том числе и силой оружия.

Так обстояли дела в 1848-1849 гг. на севере Италии; что же происходило на юге? Весной 1849 г. Французская Республика (которую к этому времени уже возглавлял президент Луи-Наполеон) предприняла контрреволюционную интервенцию в Риме с целью восстановления светской власти папы. Весной 1849 г. попытка генерала Удино захватить Рим закончилась неудачей, однако к июню, подтянув артиллерию французы разбили гарибальдийцев и заняли город. Папа Пий IX получил возможность свирепо расправиться с республиканцами и все это благодаря помощи со стороны Второй Республики!

Таким образом Луи-Наполеон пытался заручиться столь необходимой ему поддержкой со стороны клерикалов. В то же время римская проблема надолго отравила отношения между Парижем и итальянскими патриотами.

3 июля 1849 г. французы во главе с генералом Удино вошли в Рим фактически беспрепятственно. Мадзини до этого тайно покинул город, отказавшись от дальнейшего сопротивления. Король Карл Альберт, отрекшись от престола, уехал в Португалию.

Но Гарибальди решил продолжить борьбу. После падения Римской республики он вместе с немногочисленными волонтерами и верной Анитой совершил поход на север, пытаясь дойти до Венеции, последнего оплота революции. По пути, в устье реки По, у него на руках умерла беременная жена, и он, преследуемый, не смог даже ее похоронить. С большим трудом Гарибальди пробился к Пьемонту, но был арестован и выслан из страны. Следующие пять лет своей жизни он находился в изгнании, без семьи и детей, оставшихся на попечении его матери в Ницце. Непродолжительное время провел на средиземноморском острове Маддалена, в Танжере (Марокко) и Гибралтаре, а затем перебрался в 1850 г. в Северную Америку.

Там, чтобы прокормиться, прославленный партизанский командир первоначально устроился простым рабочим на свечную фабрику своего друга Мэучи, пока для него не нашлось более подходящее занятие. И вновь его позвало море, он плавал капитаном на торговых судах, мечтал о родных берегах, посещал порты Китая, Австралии, Новой Зеландии, Англии (там, кстати, в 1856 г. состоялось его знакомство с А.И. Герценом), пока другие патриоты Италии составляли заговоры и продолжали активную, но порой бессмысленную борьбу. В 1853 г. Мадзини подал сигнал к восстанию в Милане, попытка мятежа привела лишь к очередным репрессиям. Неудачи не останавливают Мадзини. Он создал революционную «Партию действия», которая должна была повести за собой массы. Гарибальди же открыто заявляет, что не одобряет эти обреченные на провал попытки к восстанию. В одном из писем к другу Дж. Кунео он объяснял свою временную пассивность: «Если я не рискую собой, то только потому, что не вижу никакой надежды на успех».[18] Гарибальди при всей своей смелости и любви к риску, по сравнению с Мадзини и другими радикально настроенными республиканцами, оказался самым умеренным, самым трезвым. Лучше понимая политическую ситуацию, не склонный ни к трусости, ни к расчету, он решил переждать временный революционный спад, не отказываясь от своих идей и целей. В 1855 г. Гарибальди вернулся из изгнания на родину.

Уже в 1858 г. в Италии начался новый подъем национально-освободительного движения. По-прежнему было популярным стремление к войне против Австрии. Кавур, возглавивший с 1852 г. пьемонтское правительство, готовил почву для предстоящей войны за объединение Италии. В 1858 г. с этой целью был заключен тайный союз с Наполеоном III, императором Франции, по которому Франция обещала свою поддержку Италии в обмен на Ниццу и Савойю. Пьемонтское правительство стремилось одновременно привлечь на свою сторону и либерально настроенную интеллигенцию, и республиканцев. Для этих целей блестяще подходил Гарибальди, прославленный народный герой, пользующийся широкой популярностью в Италии. Кавур пригласил Гарибальди к себе и предложил ему вербовать волонтерские отряды для участия в предстоящих военных действиях. Гарибальди было поручено командование корпусом альпийских стрелков из 3 тыс. человек. Гарибальдийцам не хватало ни хорошего оружия, ни провианта, но они под предводительством прославленного командира проявляли чудеса храбрости. Позднее он скажет: «В Пьемонте в начале 1859 года меня подняли как знамя[19]«. Действительно, пьемонтскому правительству во главе с Кавуром удалось подчинить Гарибальди своей стратегии. Несмотря на ряд одержанных побед, 11 июля 1859 г. в Виллафранке пришлось заключить перемирие с Австрией.

В результате этой войны Милан и Ломбардия стали итальянскими, но об объединении всей Италии говорить было еще рано. Согласно секретному договору, к Франции отошли Савойя и Ницца — родной город Гарибальди. Последний же подал в отставку с поста генерала пьемонтской армии и вернулся на небольшой остров Капреру, у северного побережья Сардинии, часть которого он купил еще в 1855 г., получив наследство скончавшегося брата Феличе и присовокупив к нему собственные небольшие средства, и создал там небольшое поместье. Со временем весь остров стал его владением.

Стремлением во что бы то ни стало усидеть на двух стульях и в дальнейшем было характерной чертой наполеоновской внешней политики — и не только, кстати, в итальянском вопросе. Это было связано с самой сущностью бонапартистского режима, который, как известно, балансирует между различными социальными группами и классами, пытаясь изобразить в своем лице некое «национальное единство». Но что блестяще, вплоть до самого конца, удавалось Наполеону I (который и был сам национальным единством) — то никак не получалось у «маленького племянника большого дяди». Отсюда — крайняя непоследовательность и противоречивость наполеоновской внешней политики, которые, как мы уже видели, в конечном итоге привели к полной дипломатической изоляции режима, что стало прелюдией его краха.

А пока в итальянских делах император французов сделал ставку на консервативный режим Камилло Кавура, премьер-министра сардинского королевства. Подстрекая Сардинию к войне против Австрии, Париж стремился 1) ослабить враждебную державу; 2) обеспечить надежный контроль над проходящими на Апеннинском полуострове политическими процессами; 3) заполучить надежного и верного союзника в Южной Европе. Присоединив к Сардинии Ломбардию и Венецию, Виктор-Эммануил встал бы во главе государства в 11-12 млн. жителей — а это уже серьезная сила, с которой всегда вынуждена была бы считаться ненавистная Австрия.

В ходе секретных переговоров между Наполеоном и Кавуром в Пломбьере (июль 1858 г.) стороны договорились, что Сардиния получает Ломбардию и Венецию, а к Франции отходят Савойя и Ницца. Более того, Кавуру удалось добиться от наследника прусского престола, кронпринца Вильгельма, гарантий того, что Пруссия не вмешается на стороне Австрии. В Берлине все еще не могли ни забыть, ни простить ольмюцское унижение, и жаждали реванша. Со своей стороны, Париж предпринял серьезные усилия, направленные на улучшение франко-русских отношений; так, ситуация вокруг дунайских княжеств, Молдавии и Валахии, была урегулирована в интересах России и Франции, и по итогам Парижской конференции, 19 мая была провозглашена фактическая независимость княжеств от Турции. (Окончательное объединение княжеств в единое государство состоялось в начале 1859 г.). Результат не замедлил сказаться — в ходе свидания с царем в Варшаве Наполеон получил твердые заверения в том, что царь сумеет удержать Германский союз от выступления на стороне Австрии.

Итак, дипломатическая подготовка войны была завершена — с Англией, не располагавшей сильными союзниками на континенте, можно было вообще не считаться. К тому же дело итальянских патриотов было чрезвычайно популярно в Великобритании и, кроме того, Лондон только-только с неимоверным трудом подавил восстание в Индии. Однако английской дипломатии удалось настоять на своей идее о созыве международной конференции, в ходе которой должен был быть обсужден итальянский вопрос. Париж и Турин приняли это предложение — там были твердо уверены в том, что Вена его отвергнет, и это-то и станет желанным casus belli. Наглый ультиматум Вены о разоружении Пьемонта (21 апреля) и стал предлогом для начала войны — теперь в глазах международного сообщества именно Австрия выглядела агрессором.

Австрийский ультиматум, фактический отказ от международного посредничества объяснялся лишь одним — уверенностью австрийцев в неготовности Франции. И тут-то их ждало жестокое разочарование — 29 апреля французы внезапно перешли через Альпы.

Уже к июню, потерпев ряд поражений, австрийцы были выбиты из Пьемонта, а 4 июня австрийский генерал Дьюлай потерпел страшное поражение при Мадженте, после чего он был вынужден оставить Милан. 11 июня пал кабинет Дерби, который был склонен вмешаться в войну на стороне Австрии, и к власти пришел Пальмерстон, который был склонен, напротив, придерживаться политики нейтралитета (дружественного по отношению к Франции и Сардинии). Наконец, сосредоточение сильной русской армии в Польше исключало возможность выступления Германского союза на стороне Австрии.

Казалось, обстановка складывается исключительно благоприятно для победоносной антиавстрийской коалиции, однако события в Италии начали развиваться так, что Луи-Наполеон пришел к выводу, что ситуация выходит из-под контроля. Восстала вся Италия — Парма, Болонья, Модена, Тоскана, Папская область; шло брожение в Неаполитанском королевстве. В самой Франции реакционеры и клерикалы были крайне недовольны. Правда, в битве при Сольферино (24 июня) Наполеон III победил, однако ему еще предстояло взять знаменитый «четырехугольник» — крепости Пескиера, Мантуя, Верона и Леньяго. Только захватив «четырехугольник», можно было установить прочный контроль над Северной Италией.

«Большой дядя» так и сделал 60 лет тому назад; но «маленький племянник», видимо, просто струсил и совершил совершенно нелепый и безрассудный поступок — заключил сепаратный мир в селении Виллафранка (8 июля) с австрийским императором. По этому договору, Ломбардия отходила к Сардинскому королевству, но в остальной Италии все оставалось по-прежнему — разве что Вена пообещала провести «необходимые реформы» в папской области. Свергнутые итальянские князьки возвращались в свои владения — и получали возможность свести счеты со своими восставшими подданными.

2.2. Поход Гарибальдийской «Тысячи».

Ради присоединения правительство Пьемонта пошло на союз с демократическим освободительным движением, возглавленным Мадзини и знаменитым Гарибальди. Сравнительно небольшие военные силы Гарибальди, поддержанные народом, совершили фантастически смелый марш, приведший к падению Неаполитанского королевства.

Но в 1860 г. начались народные волнения на юге Италии. Сначала национальный подъем охватил Сицилию, потом все Неаполитанское королевство. Гарибальди реагировал на происходящие там события следующим образом: «Я не советовал сейчас поднимать восстание, но если сицилианцы взялись за оружие, это святой долг каждого помочь им в деле освобождения».[20] После некоторого колебания он согласился возглавить экспедицию в Южную Италию, которая впоследствии стала известной как поход гарибальдийской «Тысячи» и сыграла важную роль в объединении Италии. Экспедиция эта проводилась под лозунгом «Италия и Виктор Эммануил».[21] К этому времени в Пьемонте правил Виктор Эммануил II, ставший королем в 1849 г. после отречения отца Карла Альберта. Перед отправлением Гарибальди послал ему письмо, в котором решительно предстал в роли подданного, осмелившегося ослушаться лишь потому, что он хочет лучше служить своему государю и родине. В ночь с 5 на 6 мая 1860 г. два парохода с добровольцами, возглавляемыми Гарибальди, вышли из Генуэзского залива и направились к берегам Сицилии. Премьер-министр Кавур в отпет на запрос английского правительства так сформулировал свою позицию в отношении похода Гарибальди: «Правительство короля сожалеет об этом предприятии: оно не может ему помешать, но и не помогает ему; оно не может также с ним бороться «. [22]

Поход Гарибальди был успешным и привел к освобождению Юга Италии от власти Бурбонов. На время Гарибальди стал диктатором Сицилии, в его руках оказалось собственное государство, в котором он пытался провести ряд преобразований: освободил политических заключенных, принялся за организацию школ и приютов, раздал часть государственных земель крестьянам. Порой народный вождь действовал слишком прямолинейно, нередко проявлял наивность. В Сицилии вокруг него плели сети интриг агенты Кавура, строили козни бонапартистские шпионы. Гарибальди не спешил передавать Сицилию Виктору Эммануилу II и вот как объяснял свои действия:

«Провозглашение единого Итальянского государства и Виктора Эммануил а его королем не должно произойти раньше, чем борющийся народ Италии от самой Сицилии не дойдет до Рима, будущей итальянской столицы… немедленное же присоединение южных земель означало бы отделение одной части Италии от другой… Мы хотим видеть Италию единой, а Виктора Эммануила ее королем!» [23]

Итак, Гарибальди хотел вместе со своими волонтерами идти на Рим, чтобы завершить дело объединения Италии. Но в Неаполе он был остановлен Виктором Эммануилом II и его войсками. Король Пьемонта и его первый министр считали, что поход Гарибальди в Папскую область и занятие им Рима могут сильно усложнить международное положение Италии, навлечь на нее гнев французов, под особой защитой которых находился папа.

В ноябре 1860 г. Гарибальди сложил с себя диктаторские полномочия и объявил о передаче власти в освобожденной им Южной Италии королю Виктору Эммануилу II. Этот год стал памятен для него и оказавшимся фиктивным бракосочетанием с молодой аристократкой Джузеппиной Раймонди (однофамилицией матери), отдавшей сердце еще до встречи с Гарибальди другому человеку, но признавшийся в этом знаменитому жениху лишь под сводами храма, в котором происходило венчание. Едва услышав это тягостное для обоих признание, наш герой, отличавшийся влюбчивостью и обожаемый многими женщинами, вскочил на коня и умчался прочь.

В 1861 г. было объявлено о создании единого Итальянского королевства во главе с королем Виктором Эммануилом II, но вне его пределов все еще находились Папское государство и Венеция. Завершение объединения Италии могло быть достигнуто лишь в результате ликвидации светской власти папы и освобождения Венеции из-под австрийского господства. Таким образом, мечта Гарибальди о единой Италии пока не была достигнута. Он был избран депутатом туринского парламента от избирателей Неаполя, но редко присутствовал на заседаниях, объясняя это следующим образом:  «Мое место не в парламенте. Я жду, чтобы меня призвала новая опасность».[24] Действительно, ассамблея не подходила для Гарибальди-оратора, слишком вспыльчивого и несдержанного. Вскоре он возвратился на Капреру, где продолжил писать мемуары и ждать подходящего момента для возвращения к активной борьбе за окончательное объединение страны.

В 1862 г. Гарибальди решил предпринять новый поход к Риму под лозунгом «Рим или смерть!».[25] Но на этот раз король Виктор Эммануил II не поддержал его начинание. Наоборот, он был объявлен мятежником и против него была направлена итальянская армия. У горы Аспромонте волонтеры Гарибальди столкнулись с войсками короля. В бою Гарибальди был тяжело ранен в ногу, взят под стражу и заключен в тюрьму, где находился до октября, когда был амнистирован королевским указом. В лечении его раны участвовал знаменитый русский хирург Н.И. Пирогов. Вернувшись на Капреру, Гарибальди писал, что, предпринимая свой рискованный поход на Рим, он не ожидал ничего хорошего от правительства Ратацци (премьер-министр Кавур умер в 1861 г.), и рассчитывал только на снисхождение Виктора Эммануила II, который не возражал против аналогичных действий Гарибальди в 1860 г. Но ситуация изменилась, а этого народный герой, далекий от политических интриг, понять не смог. Гарибальди перестал поддерживать короля, который «не делает ничего, чтобы завершить объединение страны»[26]. Став же председателем Национального Римского комитета. заявил: «Необходимо объединить силы во имя свободы, независимости, цивилизации и прогресса»[27]. В 1864 г. Гарибальди посетил Англию, где был восторженно встречен как простым народом, так и представителями высших кругов. Там леди Эмма Роберте соперничала из-за него с молодой итальянской графиней Марией Мартиникой делла Торре, поговаривали даже о помолвке с ней, но дело расстроилось. Новой подругой народного героя, а затем и биографом стала талантливая 22-летняя журналистка Джесси Уайт Марио. Еще раньше Гарибальди предлагал руку и сердце приезжавшей на Капреру жене богатого банкира, писательнице Марии Эсперанса фон Шварц, которую именовал Сперанцой, но получил отказ. Приближалась старость, Гарибальди все чаще преследовали болезни. Он совершил еще несколько путешествий, но большую часть времени жил на острове Капрера вместе со своими детьми, занимался управлением поместьем, принимал гостей, писал письма, воспоминания. Жившая в его доме первоначально в качестве служанки Франческа Армозино стала его гражданской женой. В 1867 г. у них родилась дочь Клелия, потом еще одна — Роза, скончавшаяся в детстве, в 1873 г. — сын Манлио. Лишь за три года до смерти ему удалось добиться развода с Дж. Раймонди и сочетаться законным браком с матерью своих младших детей. Несмотря на приближающуюся старость и болезни, явившиеся следствием многочисленных ран, полученных на полях сражений, он все так же жаждал действия, готов был по первому зову броситься в бой.

В 1866 г. Гарибальди вновь принял участие в войне против Австрии. Он сражался не на главном фронте и одерживал победы, тогда как в основных битвах итальянцы терпели поражения от австрийцев. Когда мир с Австрией был заключен, Гарибальди не пошел против короля, не продолжил военные действия, а повиновавшись распустил солдат. В результате этой войны к Италии была присоединена Венеция. Лишь Рим остался не включенным в состав государства.

Последнюю попытку освободить Рим Гарибальди сделал в 1867 г. Он покинул остров Капреру и поехал из города в город. Позднее это свое путешествие по Италии он назвал «крестовым походом». Его поездка, начавшаяся в феврале, совпала с выборной компанией для обновления состава парламента. Выступая как один из кандидатов, он заявил о своей ненависти к папе и о необходимости освободить Рим. Повсюду его приветствовал народ: во Флоренции, в Болонье, в Феррари. Именно в эти, заполненные публичными выступлениями месяцы окончательно сформировалось политическое кредо национального героя Италии. Чуть позже он принял участие в Международном конгрессе мира в Женеве, где сначала был восторженно встречен, но затем резкость его антикатолических высказываний вызвала протест, вынудивший Гарибальди уехать. Вернувшись в Италию, он опубликовал в газетах два обращения с призывами идти на Рим, что послужило поводом для ареста. Под конвоем его отправили на остров Капреру, но он бежал и пошел походом на Рим во главе 7 тыс. добровольцев. Однако население Папского государства осталось пассивным и не оказало никакой помощи гарибальдийцам. На исход сражения с объединенными силами французских и папских войск повлияло также бегство части волонтеров. в котором впоследствии Гарибальди обвинил Мадзини и его сторонников. Отряд гарибальдийцев был окончательно разбит при Ментане. Третья попытка Гарибальди присоединить Рим провалилась. Окончательное объединение итальянских земель произошло в 1870 г. В связи с началом франко-прусской войны французы оставили территорию Папского государства. Итальянские войска тут же вошли в Рим, светская власть папы была свергнута, а его земли присоединены к Итальянскому королевству. Гарибальди был отстранен от участия в этом завершающем этапе объединения Италии: монархии он уже не нужен. Более того, власти даже блокировали остров Капрера итальянским флотом, препятствуя отплытию с него Гарибальди. В результате военных успехов Гарибальди открывались возможности для объединения Италии революционным путем, установления в ней республиканского строя, осуществления демократических и социальных перемен, выгодных народу. Но, будучи блестящим военным руководителем, Гарибальди показал себя недостаточно ‘опытным и последовательным политиком. Монархисты одержали победу, добившись присоединения Неаполитанского королевства к Пьемонту (1860 г.). Поражение Наполеона Ш в войне с Пруссией вымело французские войска из Рима и Папской области., В том же1870 году объявила о  своем .присоединении к новому государству Венеция.      Король Пьемонта переехал в Рим, объявленный столицей Италии. На карте Европы появилось новое государство.

ГЛАВА 3. Политические взгляды на объединение италии и конституция.

3.1. Политические идеи и реалии.

Джузеппе Гарибальди посвятил жизнь «борьбе за Италию объединенную и свободную от деспотизма»[28]. Под политической тиранией и деспотизмом он понимал насильственное правление меньшинства. Так, обращаясь к рабочим Пармы в 1862 г. он объяснял это следующим образом: «Представьте себе, что нас 100 человек. 80 из нас хотят одного правительства, а 20 — другого. 20, которые насилуют волю 80. — это и есть деспоты, тираны». Вплоть до окончательного освобождения всех областей Италии от власти австрийцев, а именно они для Гарибальди были тиранами, угнетавшими итальянский народ и мешавшими объединению страны. К вооруженной борьбе против австрийских и французских войск, занявших его родину, он призывал своих волонтеров во время военных кампаний 1859-1860, 1862, 1866-1867 гг. Ненависть Гарибальди была направлена и против внутренних деспотов, олицетворением которых был римский папа. В папстве Гарибальди видел одно из главных препятствий на пути к объединению и возвышению Италии. Он подчеркивал антинациональную роль папства и католического духовенства, утверждая, что «священники — подданные иностранного господства и орудие в его руках»[29]. Гарибальди, будучи масоном, так выражал свое отношение к религии: «Я за веру в Бога, но не за веру в священников, потому что Бог хочет, чтобы все люди стали братьями и были счастливы, а священники вовлекают нас в ад».[30] На протяжении всей жизни Гарибальди оставался верен своему антиклерикализму, завещая сжечь свой прах, а не хоронить по церковным обрядам (завещание это, правда, не было выполнено).

Итак, важной частью его жизненного кредо была борьба против деспотизма за свободу — «этот наиболее драгоценный дар, которое провидение дало народам», а также за республику. По утверждению самого Гарибальди, он всегда оставался республиканцем «в сердце»[31], хоть ему не раз и приходилось идти на союз с монархией для достижения своей главной цели — объединения и возвышения Италии. Под республикой он понимал систему управления, поддерживаемую большинством, таким образом, противопоставляя ее тирании, при которой народ угнетается находящимся у власти меньшинством. Во взглядах Гарибальди прослеживаются отдельные черты сходства с политической теорией государственного деятеля и мыслителя Флоренции эпохи Возрождения Никколо Макиавелли, названного в «Мемуарах» наряду с Данте и Петраркой одним из «наших великих мужей».

Конкретные представления Гарибальди об организации республиканского строя были на первых порах его деятельности еще очень неопределенны и базировались в значительной степени на античных образцах. Опасаясь, что деспотия может получить перед республикой «преимущество концентрации власти», Гарибальди на протяжении нескольких десятилетий развивал также своеобразную теорию выборной республиканской диктатуры, которая должна учреждаться в кризисные для нации периоды и на время которой нация всеобщим голосованием передает власть «лучшему из граждан». Теория республиканской диктатуры также подкреплялась у Гарибальди античными реминисценциями, ссылками на диктаторов древнего Рима. Именно на эту теорию указывал позднее Муссолини, утверждая, что он продолжает «гарибальдийскую традицию». Но как писал Мак Смит: «Гарибальди, хоть и был сторонником временной диктатуры, не мог желать установления режима, подобного фашистскому». Что именно Гарибальди понимал под диктатурой и почему считал ее необходимой, объясняет его политическое завещание, в котором он писал:

«В Италии со временем должна быть провозглашена республика, но нельзя доверить ее судьбу пяти сотням докторов, которые, оглушив всех своей болтовней, приведут страну к гибели».[32]

Здесь он явно осуждает парламентаризм, на своем собственном опыте убедившись в невозможности провести свои проекты и предложения через парламент, депутатом которого избирался много раз. В завещании Гарибальди предлагал ввести диктатуру на время, пока в Италии не утвердится свобода, и самому существованию итальянского государства не будут больше угрожать могущественные соседи, только тогда, по его мнению, диктатуре придется уступить место республиканскому правительству.

Борьба итальянцев за свободу должна была, по представлениям Гарибальди, вестись силами всего народа, т.е. всей нации, и он не раз говорил о ней как о борьбе, в которой замолкают частная ненависть и раздоры, и «все классы граждан подают друг другу руки… чтобы защищать общий дом — свою родину». Гарибальди, действительно, выступал за союз с различными политическими силами и был готов действовать вместе с правительством Кавура и королем Виктором Эммануилом на благо Италии, о чем не раз писал, когда его обвиняли в промонархических взглядах. Позднее он выступал также против раскола в демократическом лагере, предлагая «объединить в один кулак различные демократические и рабочие организации, масонские братства и другие общества на основе общего стремления улучшить положение Италии». Гарибальди был автором множества прокламаций, обращенных к итальянцам, живущим в различных областях страны, к городскому населению и к крестьянам. Он был ближе к народу, чем Мадзини, который встал во главе итальянской интеллигенции. Гарибальди же возглавлял народную струю в итальянском Рисорджименто, что отмечалось большинством исследователей этого периода истории Италии.

Он был сторонником объединения не только народа внутри страны, но также дружбы между разными нациями, о чем не раз говорил в письмах и воспоминаниях, и что доказал своим примером, сражаясь за республики Уругвай и Риу-Гранде в Южной Америке, а также участвуя во франко-прусской войне на стороне республиканской Франции. Гарибальди, пронес через всю жизнь веру в братство народов и право на национальное самоопределение, идеи получавшие широкое распространение во второй половине XIX в. Стремясь, чтобы его родина «защищала нс только свои права, но и права других народов», он в 1849 г. призывал итальянцев «сделать своим делом» судьбу Венгрии, готовил в 1863 г. вооруженное выступление в поддержку восставшей Польши, организовывал отряды гарибальдийцев для участия в национально-освободительной борьбе на Крите.

Гарибальди приветствовал создание Первого Интернационала и в конце 1871 г. даже назвал его «солнцем будущего». Но очень быстро возникли разногласия из-за того. что Гарибальди всегда отвергал революцию и насилие. Непреклонный в своих высказываниях, резкий, он умел быть и умеренным. Его «реализм» поссорил его с Мадзини и отдалил от революционеров-социалистов. Поэтому в своем обращении к итальянскому народу в 1874 г. Интернационал его осудил:

«Не слушайте Гарибальди. Социализм такой, каким он его себе представляет, сомнителен. То, что он называет преувеличениями социалистов, на самом деле является нашими основными принципами… Он хотел бы, чтобы ассоциации рабочих были бы только обществами взаимной помощи. Тогда они превратились бы в мелкие и узкие группы, над которыми смеялась бы буржуазия… Итальянские пролетарии, вперед!»[33].

«Пролетарии» — это слово не из лексикона Гарибальди. Он призывал к дружбе и взаимопомощи между народами, а не к объединению пролетариев всех стран. Восхищаясь подвигами Гарибальди-военного. К. Маркс и Ф. Энгельс не раз критиковали Гарибальди-политика.

Мечта о братстве народов превратила Гарибальди в убежденного борца за мир. хотя сам он большую часть жизни провел в различных войнах. Вот что писал он об этом в 1870 г.: «Будучи сторонником мира и дружбы между народами, я оказываюсь вновь вынужденным браться за оружие, что противоречит моим принципам». И далее пояснял: «Я не люблю войну, это слезы угнетенных заставили меня взяться за оружие»[34]. Его стремление к миру было так велико, что для его обеспечения он даже написал письмо Бисмарку с предложением создать мировой арбитраж: «Пусть в Женеву. место заседаний арбитража, каждое государство пришлет своих делегатов. 1. Война между народами невозможна. 2. Все разногласия между ними решает мировой арбитраж»,[35] — таковы основные внешнеполитические тезисы Гарибальди.

Политические идеалы приверженца республиканской формы правления, борца за свободу против тирании, несомненно, были демократическими. Но Гарибальди никогда не был сторонником революции. Он был склонен скорее к социальному компромиссу, к поэтапному развитию, позволяющему избежать насилия. Придерживаясь во многом идеалистических взглядов, Гарибальди тем не менее умел действовать как реалист, исходя из сложившейся ситуации. У него была программа тех преобразований, которые необходимо было осуществить в итальянском обществе после объединения страны.

1870-е годы занимают в жизни и развитии социально-политических взглядов Гарибальди особое место. Это было время, когда он, посвятивший всю жизнь борьбе за национальное единство и независимость, очутился в Италии, объединенной сначала не до конца, а после освобождения Венеции и Рима полностью, т.е., казалось, что основная его цель достигнута. Новое королевство столкнулось с огромными трудностями. Страна продолжала оставаться разделенной на более развитый промышленный Север и отсталый аграрный Юг, который превратился в своеобразную внутреннюю колонию буржуазии Севера. Преобразования были необходимы. В результате демографического скачка население выросло от 25 млн. в 1866 г. до 31 млн. в 1887 г. Земли не хватало. Эмиграция принимала широкие размеры. Тяжелым оставалось положение как рабочих в городе, так и разорявшихся крестьян. Особенно острые противоречия были на Юге, где постоянно вспыхивали народные волнения, а в деревнях возмущение крестьян, обманутых в своих надеждах получить землю, выливалось в разбои. При этом только около 2% населения имело право голоса.

С 1861 г. по 1876 г. итальянские кабинеты министров формировала парламентская «правая». В ее состав входили умеренные либералы последних лет Рисорджименто. Сформированные ею правительства выражали интересы крупных итальянских аграриев и крупной буржуазии (в первую очередь сельскохозяйственной и торговой). Правительства «правой» отменили внутренние таможенные пошлины, ввели единую для всего полуострова систему мер и весов, денежную систему, создали единую итальянскую армию и государственный аппарат, финансировали строительство железных дорог, которые должны были соединить отдельные части итальянского государства. Эта деятельность «правой», в целом прогрессивная, имела и оборотную сторону. Громадные средства, нужные для нововведений, добывались в основном за счет взимаемых с народа налогов. Налоговая система в Италии являлась одной из самых антидемократических в Европе. Затяжной конфликт с Ватиканом, явившийся следствием ввода в Рим итальянских войск, также затруднял консолидацию общества. Закрепляя ликвидацию светской власти папы, закон ограничивал его владения в Риме, но «правая» не осмелилась провести отделение церкви от государства и школы от церкви. Это вызывало недовольство в демократических кругах. В целом политика «правой» усилила разочарование народных масс.

Таким образом, после объединения страны не пришло ни моральное, ни материальное улучшение, на которое надеялся Гарибальди, а внутренние социальные проблемы обострились. Понимая это, Гарибальди пытался найти решение, составив программу действий, один из вариантов которой был напечатан в газете «Гадзетино Роза» 12 августа 1872 г.

Этот документ был первым опубликованным выражением политической концепции Гарибальди после окончательного объединения Италии. Прежде всего он настаивал на «духовном освобождении» от влияния католической церкви, считая, что необходимо запретить религиозные корпорации в Риме. По его мнению, религиозные суеверия народа могут быть рассеяны лишь с помощью повышения уровня грамотности. Поэтому он предлагал сделать образование обязательным и бесплатным. Духовное освобождение должно быть дополнено материальным облегчением положения рабочих. Для этого надо было усовершенствовать систему налогообложения, отменив специальный налог на соль и на предметы широкого потребления, и вместо ряда тяжелых налогов ввести один, более справедливый и равномерно распределенный. Гарибальди понимал, что для уменьшения налогов необходимо сократить государственные расходы. В 1880 г., в более позднем варианте своей программы, он конкретизировал этот пункт, указывая, что надо: 1) уменьшить государственные пенсии; 2) сократить военные расходы и вместо постоянной армии создать «национальную милицию»; 3) привлечь к работе духовенство, на содержание которого уходят большие деньги. Но наиболее важный пункт политической программы Гарибальди, присутствующий и в первом и в позднейшем ее вариантах, касался предоставления избирательного права всем грамотным итальянцам. Эта позиция Гарибальди позднее стала центральной в программе крайнего левого фланга во время проведения реформы избирательного права. Критерий образования возьмет за основу комиссия, работающая над проектом этой реформы в 1882 г., уже после смерти Гарибальди, когда право голоса вместо 2 получило 7% итальянцев.

Вся же программа Гарибальди легла в основу программы итальянских радикальных демократов и использовалась Конгрессом Рабочих и Демократической Лигой в 1870-1880-е годы, а также парламентской группой «левая», оппонентами «правой», которым удалось прийти к власти, получив большинство в парламенте в 1876 г.

Гарибальди был ярым защитником гражданских прав. В своей программе 1880 г. он писал о необходимости защищать свободу слова, печати и собраний, был приверженцем отмены смертной казни, о чем упоминал в письмах []. В 1870-е годы его давнишняя мечта о республике конкретизировалась в представление о том, какой она должна быть по своей сути. Он был сторонником буржуазно-демократической республики с развитым местным самоуправлением, политическими свободами и полным равенством всех перед законом. Однако никогда не призывал к социальной революции, намеченные им преобразования должны были осуществляться мирным путем.

Но Гарибальди разочаровался и в возможности провести свои предложения через парламент. Там даже после прихода к власти «левой» он столкнулся с сопротивлением против своих проектов. В 1880 г. он подал в отставку с поста депутата, потому что «не может быть в числе законодателей в стране, где попирается свобода, а закон применяется только для того, чтобы гарантировать свободу иезуитам и врагам объединения Италии». Правительство «левой», возглавляемое Депретисом, еще при жизни Гарибальди начало проводить ряд демократических реформ: были изданы законы о светской школе и гражданском браке, которые несколько ограничили позиции церкви; в 1879 г. введено обязательное начальное образование; в 1880 г. ликвидирован налог на помол зерна. Но Гарибальди надеялся на более интенсивные преобразования. Он видел слабые стороны парламентаризма, к тому же, как пишет Альфреде Вентури, Гарибальди не был создан для долгих парламентских дебатов. Он был и оставался до конца своей бурной, насыщенной разнообразными событиями жизни, «человеком действия», патриотом и сторонником демократии. Его проекты политических преобразований, созданные после 1871 г., являются свидетельством этого.

Гарибальди и в конце своей жизни продолжал выступать за «неделимую Италию», под которой понимал теперь присоединение Трентино и Триеста к территории страны. Он до конца остался верен избранному им «национальному пути». Будучи интернационалистом и «другом Франции», он считал естественным, что именно итальянское, а не французское влияние должно стать господствующим в Тунисе, очень близко расположенным от Сицилии. Но раздел колоний решало соотношение сил между державами, а не какое-то распределение, соответствовавшее территориальной близости или необходимости. Почему Франция имеет слишком много, а Италия ничего?

Гарибальди разделял чувства средних слоев Италии, убежденных в том, что новая Италия должна играть в Европе заметную роль. что Италия униженная, осмеянная, низведенная до положения туристической области, должна остаться воспоминанием. Он писал: «Наши австрийские и французские соседи должны понять, что времена их прогулок по нашей прекрасной стране навсегда ушли в прошлое». Тон его высказываний становился более резким, но суть сохранялась прежняя. Гарибальди до последних своих дней защищал единство и процветание своей родины и оставался патриотом Италии. Его славе завидовали короли и премьер-министры. Во многих городах Италии ему поставлены памятники, пусть и не столь гигантские и помпезные, как монумент Виктору Эммануилу II на площади Венеция в Риме.

3.2. Конституцией Италии Пьемонтский статут. Принятый в 1848 году Статут был составлен с расчетом на преобладание короля и его верхней палаты (состоящей из принцев крови, епископов, высших сановников, генералов и прочих лиц, назначенных королем), так называемого сената. И король и сенат обладали, правом бессрочного. отлагательного вето в отношении законопроектов. Назначение министров принадлежало королю. Он же командовал армией и осуществлял высшую .судебную власть. Нижняя палата («депутатов») избиралась 2-3 процентами населения страны, так как непременным требованием был высокий имущественный ценз. В 1882 году избирательное право было изменено: от избирателя стали требовать ценза грамотности, удостоверенного специальным экзаменом (если не было диплома). Альтернативой образования была уплата высокого прямого налога. Грамотных было, однако, так мало, что число избирателей увеличилось с 2 до 7% населения.Применение Статута имело своим результатом постепенное приближение к ‘традиционной парламентской системе: нижняя палата приобрела решающее слово в вопросах бюджета и налогов; король не применял права вето; установилась ответственность министров перед палатой депутатов; порицание сената могло быть игнорировано правительством и т.д. При всем том политический режим оставался антидемократическим. Правительство присвоило себе право приостанавливать законы и издавать собственные распоряжения по предметам, которые Статут относил к ведению парламента. Было в обычае, что парламент, обсудив законопроект в самом общем виде, предоставлял правительству составить его окончательный текст и представить на подпись королю. Легко понять, какие при этом открывались возможности, хотя и делалась оговорка насчет учета мнений, выраженных во время дискуссий в палате.      Так было, например, с законом 1882 года, с уголовным кодексом и др. Чиновничество, обладавшее властью, было продажно сверху донизу так же, как и министры правительства, и депутаты парламента. В 1893 году обнаружилось, что министры и их глава Джолитти мошенническим образом присваивали деньги, принадлежащие Римскому банку. Джолитти пал. На его место пришел Криспи, первым делом прибегнувший к расстрелам сицилийских крестьян, не имевших средств для уплаты налогов. Через год после своего падения Джолитти предъявил документы, изобличавшие нового премьера в тех же мошенничествах, в которых был повинен сам. По вопросам, которые условились называть «второстепенными», чиновники получали право систематического нарушения «свобод», включая право собраний, переписки и пр. Они имели право «предупредительных» арестов, которым широко пользовались по малейшему подозрению. В 1876 году, например, было арестовано 94 тыс. «политических», из которых многие просидели в тюрьме долгие месяцы и были отпущены «за отсутствием доказательств». Заслуживает упоминания избирательная реформа 1912 года, расширившая круг мужчин-избирателей (число голосующих дошло до 8 млн.). Особое место в новом государстве занял Ватикан. Римский папа стал считаться главой иностранного государства. Ему отдавались соответствующие почести, чиновники и полицейские не могли проникать на территорию Ватикана. Папе была ассигнована из бюджета Италии значительная сумма.

Но папы настаивали на своей светской власти. Они объявили себя узниками Ватикана и до 1888 года не появлялись даже в соборе св. Петра (находящегося за пределами папской резиденции). Они отказывались принимать деньги от правительства и запрещали членам католической партии участвовать в выборах в палату депутатов (ибо это было бы косвенным признанием правительства).

Заключение

С освобождением Рима завершилось итальянское национально-освободитель­ное движение — Рисорджименто. Было по­кончено с иноземным гнетом и светской властью церкви, которые в течение многих веков оказывали пагубное воздействие на исторические судьбы Италии, закрепляя ее раздробленность и отсталость. Разрешение главной проблемы исторического развития страны — ее объединение открыло путь для общественного прогресса и заверше­ния формирования итальянской нации. С самопожертвованием тысяч борцов за освобождение страны и героической гарибальдийской эпопеей связана революционностью  народа.

Борьба за объединение Италии затяну­лась почти на 80 лет главным образом из-за внутренней слабости национального движения, в которое не были вовлечены крестьяне. Преобладание среди итальян­ской буржуазии землевладельцев и агра­риев, втянутых в эксплуатацию сельских масс и соперничавших с ними из-за общин­ных земель, сделало невозможным даже временный союз буржуазии с крестьян­ством. Это повлияло и на исход борьбы.

Рисорджименто в 1859-1860 гг. Тогда по­сле частичного успеха Савойской цинастии и   либералов-кавуристои,   осуществивших военным путем («сверху») присоединение Ломбардии к Сардинской монархии, все большую роль в объединительном движе­нии стали играть народные массы, их дей­ствия «снизу». И результате народных вы­ступлений произошло слияние основной части Центральной Италии (герцогств и Романьи) с Сардинским королевством. В 1860 г. буржуазно-демократическая группировка сумела перехватить инициа­тиву и благодаря решимости своих сторон­ников и полководческому галанту Гари бальди добилась революционным путем («снизу») ликвидации абсолютистских по­рядков в самом крупном государстве полу­острова Неаполитанском королевстве с населением 9 млн. человек — и внесла та­ким образом важнейший вклад в дело объединения. Однако буржуазные револю­ционеры отказались возглавить развернув­шуюся в южной деревне борьбу крестьян за землю, усмотрев в ней угрозу собствен­ности. Лишенные широкой опоры среди крестьянства демократы не имели доста­точно сил, чтобы завершить объединение страны революционным путем и придать новому итальянскому государству демок­ратический отпечаток. В итоге либералы-кавуристы завладели плодами побед Гари­бальди и осуществили объединение на мо­нархической и консервативной основе.

В социальном плане объединение принесло с собой компромисс между крупной буржуазией и обуржуазившимся дворян­ством Северной и Центральной Италии и землевладельцами Юга, которые блокиро­вали проведение аграрных преобразований в интересах крестьян. Крупная земельная собственность, включая огромные лати-фуидии, осталась в неприкосновенности. Производственные отношения в южной де­ревне, отягощенные феодальными пере­житками, не претерпели никаких измене­ний. Таким образом, назревшие задачи буржуазного преобразования итальянско­го общества были разрешены только час­тично.

Опираясь на господствующий классо­вый блок, либералы-кавуристы установили в Италии конституционную монархию по образцу Пьемонта с крайне недемократич­ной цензовой избирательной системой, пре­доставлявшей право голоса менее чем 2% населения — в основном верхушке буржу­азии и землевладельцам. Подавляющая часть итальянского народа нее кресть­янство, широкие городские массы, мелкая буржуазия были отстранены от участия в выборах в парламент. Злоупотребление полицейско-бюрократическими методами управления, а также чрезмерная централи­зация нового государства явились законо­мерным следствием его узкой социальной базы.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Назарбаев Н. А. Казахстан 2030, Алматы, 1997.-37с.
2. Назарбаев Н.А. Казахстан на пороге 21 века, Алматы, 1998.288с.
3. Назарбаев Н. А. В потоке истории, Алматы, 2000 .-293с.
4. Назарбаев Н.А. Казахстан на пути ускоренной, социальной и политической модернизации. Алматы 2005 г.с. 47.
5. Токаев К.К. Под стягом независимости. Алматы. 1997.
6. Источники.
7. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч., т. VIII. М., 1950, с.192;
8. Добролюбов Н.А. Полн. собр. соч.. т. V. М., 1941, с. 167.
9. Объединение Италии в оценке русских современников. Сборник документов и материалов, М.. 1961.
10. Ненский А.С. Гарибальди. — Отечественные записки. 1860. ноябрь, с. 184.
11. Капустин М. Туринское правительство в Италии. — Русский вестник, 1860, июль. с. 6.
12. Цолакион Л.И. Дж. Гарибальди. Его жизнь и роль в объединении Италии. СПб.. 1892;
13. Русова С.Ф. Биография Дж. Гарибальди, освободителя Италии. Ростов-на-Дону. 1903:
14. Степняк (Кравчинский) С.М. Джузеппе Гарибальди. Биографический очерк. СПб., 1906 (переиздание: Пг.. 1919
15. Объединение Италии в оценке русских современников. Сборник документов и материалов. М., 1961; Виноградов В.И. Они сражались вдали от Родины. М.. 1968.
16. Дюнан Анри. Воспоминания о битве при Сольферино. — С.-Петербург, 1904.
17. Гарибальди Дж. Мемуары М.. 1966, с. 14
18. Работы общетеоретического характера.
    1. Серова О.В. Горчаков, Кавур и объединение Италии. — М.: 1997.
    2. Дебидур А. Дипломатическая история Европы. В 2-х тт. — Ростов-на-Дону: Феникс, 1995.
    3. История дипломатии. В 5-ти тт. Изд. 2-е, перераб. и доп. — Т. 1. — М.: 1959.
    4. Невлер В.Е. Джузеппе Гарибальди — герой итальянского народа. М., 1937;
    5. Невлер В.Е Джузеппе Гарибальди. М., 1961;
    6. Невлер В.Е Джузеппе Гарибальди и русское общество в годы революционной ситуации (1859-1861 гг.) — Объединение Италии. 100 лет борьбы за независимость и демократию. М.. 1963, с. 69-101
    7. Невлер В.Е Эхо гарибальдийских сражений. М.. 1963;
    8. Невлер В.Е Демократические силы в борьбе за объединение Италии (1831-1860). М.. 1982.
    9. Лурье А.Я. Гарибальди. 1807-1882. М., 1957, с. 277.
    10. Шапировский Э. Джузеппе Гарибальди. М., 1938.
    11. Верти Дж. Россия и итальянские государства в период Рисорджименто. М., 1959:
    12. Кирова К.Э. Социально-политические взгляды Гарибальди. — Из истории общественных движений и международных отношений. М., 1957, с. 455-474.
    13. Верти Дж. Демократы и социалисты в период Рисорджименто. М., 1965;
    14. Кирова К.Э. Жизнь Джузеппе Мадзини. М., 1981.
    15. Канделоро Дж. История современной Италии, т. 3. М., 1962. с. 330.
    16. Кин Ц.И. Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий. М., 1978,
    17. Галло М. Дж. Гарибальди. Ростов-на-Дону, 1998.

18. Ridley J. Garibaldi. New York, 1976.
19. Collapietra R. Intorno al pensiero politico di Garibaldi. — Nuova Rivista Storica, 1959,

    Venturi A. Garibaldi in parlamento. Le esperienze di un eroe istintivo alle prese con il meccanismo delle istitlizioni. Milano. 1973.

20. Garibaldi G. Memorie. Torino. 1907; idem. Memorie, v. 1-2. Bologna. 1932.
21. Moltkes Militarische Werke. III. Kriegsgeschichtliche Arbeiten. Dritter Teil. Der Italienische Feldzug des Jahres 1859. — Berlin, 1904.
22. Studien zur Kriegsgeschichte und Taktik. Herausgegeben vom Grossen Generalstabe. Band VI. Heeresverpflegung. — Berlin. 1913.
23. Hans Delbrück. Geschichte der Kriegskunst. V Teil. Fortgesetzt von Emil Daniels. Zweites Buch.

[1] Назарбаев Н.А. Казахстан на пути ускоренной, социальной и политической модернизации. Алматы 2005 г.с. 43.

[2] Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч., т. VIII. М., 1950, с.192;

[3] Ненский А.С. Гарибальди. — Отечественные записки. 1860. ноябрь, с. 184.

[4] Капустин М. Туринское правительство в Италии. — Русский вестник, 1860, июль. с. 6.

[5] Цолакион Л.И. Дж. Гарибальди. Его жизнь и роль в объединении Италии. СПб.. 1892

[6] Невлер В.Е. Джузеппе Гарибальди — герой итальянского народа. М., 1937

[7] Лурье А.Я. Гарибальди. 1807-1882. М., 1957, с. 277

[8] Кирова К.Э. Социально-политические взгляды Гарибальди. — Из истории общественных движений и международных отношений. М., 1957, с. 455-474.

[9] Ridley J. Garibaldi. New York, 1976.

[10] Галло М. Дж. Гарибальди. Ростов-на-Дону, 1998.

[11] Collapietra R. Intorno al pensiero politico di Garibaldi. — Nuova Rivista Storica, 1959, gennaio-aprile, p. 1-30.

[12] Venturi A. Garibaldi in parlamento. Le esperienze di un eroe istintivo alle prese con il meccanismo delle istitlizioni. Milano. 1973.

[13] Кирова К.Э. Социально-политические взгляды Гарибальди. — Из истории общественных движений и международных отношений. М., 1957, с. 455-474.

[14] Капустин М. Туринское правительство в Италии. — Русский вестник, 1860, июль. с. 6.

[15] Верти Дж. Демократы и социалисты в период Рисорджименто. М., 1965; с.43

[16] Верти Дж. Россия и итальянские государства в период Рисорджименто. М., 1959: с .109

[17] Канделоро Дж. История современной Италии, т. 3. М., 1962. с. 330.

[18] Гарибальди Дж. Мемуары М.. 1966, с. 45.

[19] Гарибальди Дж. Мемуары М.. 1966, с. 14.

[20] Гарибальди Дж. Мемуары М.. 1966, с. 14.

[21] Гарибальди Дж. Мемуары М.. 1966, с. 19

[22] Галло М. Дж. Гарибальди. Ростов-на-Дону, 1998. с109

[23] Кирова К.Э. Социально-политические взгляды Гарибальди. — Из истории общественных движений и международных отношений. М., 1957, с. 455-474.

[24] Кин Ц.И. Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий. М., 1978, с. 56-58. 68-69:

[25] Kирова К..Э. Жизнь Джузеппе Мадзини, с. 162-174.

[26] Канделоро Дж. История современной Италии, т. 3. М., 1962. с. 330.

[27] Гарибальди Дж. Мемуары М.. 1966, с. 14.

[28] Канделоро Дж. История современной Италии, т. 3. М., 1962. с. 330.

[29] Гарибальди Дж. Мемуары М.. 1966, с. 45.

[30] Канделоро Дж. История современной Италии, т. 3. М., 1962. с. 339.

[31] Кин Ц.И. Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий. М., 1978, с. 56

[32] Кин Ц.И. Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий. М., 1978, с. 69

[33] Кин Ц.И. Италия конца XIX века: судьбы людей и теорий. М., 1978, с. 56-58. 68-69

[34] Канделоро Дж. История современной Италии, т. 3. М., 1962. с. 339.

[35] Гарибальди Дж. Мемуары М.. 1966, с. 45.