Верить – это не означает противопоставлять себя обществу!

—

-Толганай здравствуйте, вы принимаете активное участие в реализации работы Республиканской информационно-разъяснительной группы по вопросам религии. В чём её задача и как группа работает? Можно вкратце несколько слов об этом?

Создание 6 лет назад тогда ещё Комитетом по делам религии Республиканской информационно-разъяснительной группы по вопросам религии было обусловлено тем, что, с одной стороны, религиозный фактор всё более стал заметен в нашем новом казахстанском обществе, во-вторых, усилились негативные влияния и проявления различных деструктивных религиозных учений, которые стали навязываться казахстанцам извне, и, наконец тем, что появилась необходимость работы с населением по  разъяснению государственной политики и вопросов, связанных с религиозной сферой. Иными словами, создание РИРГ – требование времени, ее члены являются проводниками государственной политики.

Её состав варьируется. Как правило — это работники профильного ведомства, представители ДУМК, ПЦК, ученые-религиоведы, теологи, психологи и другие компетентные специалисты в области религии. Помимо них активно привлекаются к работе и члены общественных организаций, занимающиеся вопросами дерадикализации, пост-психического восстановления и укреплением духовно-нравственного самочувствия людей, которые попали под воздействие деструктивных религиозных учений или псевдо-религиозных организаций.

Работа группы ведётся планомерно, ею стремятся охватить практически все регионы Казахстана. Причём, следует отметить, и сельские глубинки. Мы, члены группы, ежемесячно выезжаем в регионы республики для проведения разъяснительных мероприятий среди населения. Там встречаемся с самыми разными социальными группами населения. Это государственные и гражданские служащие, коллективы частных организаций и предприятий, верующие различных общин и люди, находящиеся в заключении и др. Но, пожалуй, более всего уделяется внимание молодежным аудиториям. Именно эта категория чаще всего становится в первую очередь «мишенью» для различного рода «псевдопроповедников». Нельзя не отметить, что огромную помощь членам РИРГ оказывают местные исполнительные органы, а также правоохранительные структуры на местах.

Как правило, мы проводим как обще-профилактические мероприятия с разъяснением вопросов и проблем, так и индивидуальные беседы с людьми, попавшими в сети деструктивных течений и организаций.

К сожалению, в последнее время всё больше приходится сталкиваться с тем, что в их рядах немало молодых девушек и женщин, запутавшихся или намеренно вовлеченных в преступную деятельность.

— Да, тяжело даже представить какая судьба им уготована, если вовремя не помочь им разобраться, остановить от необдуманных поступков. Мне кажется, что раньше ведь такого не было. И именно поэтому Вы больше уделяете внимания работе с женским контингентом в Казахстане?

В какой-то мере и да, и нет. Вообще-то уже с 2016 года по всей республике стало уделяться особое внимание работе с женщинами и женскими жамагатами. Реальность подтолкнула к этому. Всё больше становилось фактов, когда казахстанки под влиянием проповедников ДРТ стали выходить замуж и выезжать с мужьями в районы боевых действий, развязанных религиозными фанатиками или сторонниками ДРТ. Поэтому в состав РИРГ стали больше привлекать специалистов-женщин, имеющих необходимое образование и соответствующий опыт работы.

Помимо членов РИРГ в регионах имеются и свои специалисты, работающие с женской половиной верующего населения.

В этом году мы с ними и другими членами РИРГ провели работу в 8-и регионах, где имеются примеры проблем в женских жамагатах. Более всего, это  западные, южные и центральный регион страны, имеются свои специфические вопросы, с которыми и работают теологи-женщины в различных социальных группах. В то же время, нет остроты проблемы северных регионах — СКО и Костанайская область. Как Вы сами понимаете, проблемных, с религиозной (да и общественной) точки зрения, женщин-мусульманок в этих регионах значительно меньше.

— Что Вы можете сказать по поводу того, что, наверное, работа с верующими женщинами и женскими общинами выявила какие-то специфические проблемы и может даже чем-то озадачили специалистов?

Прежде чем обозначить эти специфические проблемы, я, пожалуй, хотя бы вкратце остановлюсь на особенностях социально-психологического и религиозного портрета верующих женщин, подвергающихся влиянию радикальных религиозных течений.

Во-первых, надо заметить, что в большинстве случаев, это — молодые женщины до 35-40 лет, казашки, состоящие в так называемом «мусульманском браке» (очень часто это не первый брак), рано вышедшие замуж, чаще не имеющие профильного образования или с незаконченным средне-специальным и высшим образованием. Чаще всего их путь к радикальному исламу связан с мужчиной, который его придерживался. Если это был первый муж, который вовлечен в экстремистскую или террористическую деятельность, то как правило женщина в последующем вступает в следующий «религиозный брак» с кем-то из его соратников или мужчиной с такими же радикальными религиозными взглядами.

Как правило, религиозные «знания» таких девушек и женщин основаны на «обучении» в функционировавших до 2010-2011 гг. в нашей республике медресе или получены из уст супругов. Многие из них ограничены знанием нескольких сур и хадисов, заученных при начинании намаза. Далее девушки и женщины пополняют свой багаж знаний прослушиванием или просмотром материалов в интернет-пространстве. В дальнейшем при возникновении тех или иных вопросов социальной жизни в таких «религиозных» семьях мужья «приносят в семью» ответы и рекомендации от «братьев».

Еще один вариант попадания женщин в подобные сети – это, когда бывший муж не имел постоянной работы, пил, вел аморальный образ жизни. Женщина разводится с ним, встречает мужчину с «высокодуховными ориентирами» и становится так называемой «мусульманской женой» (вполне вероятно второй или третьей, в самом начале, не зная об этом).

Большинство из этих девушек и женщин являются домохозяйками или самозанятые, нередко имеют нескольких малолетних детей. Здесь надо обратить внимание, что некоторым из них практически запрещают работать. На первый взгляд это вполне приемлемо: женщина как мать и хранительница очага занимается воспитанием детей и ведением домашнего хозяйства. Но навязанные псевдорелигиозные взгляды, ограничения в познании, общем развитии постепенно способствуют снижению самооценки, она полностью финансово зависимо и уже даже при желании вести активную социальную жизнь, не способна на это. Именно с такими сложными женщинами и приходится иметь дело специалистам.

Что касается специфических проблем, первое – это не особое желание контактировать и строить коммуникабельные каналы с представителями государственных и общественных учреждений, так как их мужья (родители или другие члены семьи) им строго-настрого запрещают контактировать с иными гражданами, не входящими в их условные «жамагаты». Тем более, обсуждать вопросы религии и теологии. Здесь мы видим жесткую попытку недальновидных супругов контролировать их мировоззрение и круг общения. К сожалению, большинство женщин не сопротивляются этому, что говорит о незнании ими своих прав и нежелании менять ситуацию в лучшую сторону.

Вместе с тем, в женских религиозных кругах, придерживающихся нетрадиционных религиозных взглядов, имеются, если так можно выразиться, более опасные для общества «женщины-кураторы», которые стали авторитетами/лидерами для других более молодых верующих девушек и женщин. У них может быть высшее образование, опыт работы в государственном секторе. Такие женщины сами никогда не пойдут брать в руки оружие, не станут «шахидками», но активно оказывают содействие привлечению новых лиц в ряды деструктивных течений. Нередко именно с их поддержки держится экстремистская идеология в данных женских социальных группах. Они указывают, что изучать, как вести семейно-родственные отношения, что говорить представителям государства и как маскироваться под верующих женщин традиционного ханафитского мазхаба. Фактически они и являются негласными руководителями женской половины нетрадиционных жамагатов.

Еще одна специфическая проблема заключается в том, что картина мира в сознании сторонниц ДРТ весьма ограничена. Кроме неглубоких религиозных познаний у них очень низкий уровень знаний по истории, культуре, государственному устройству, современной общественной жизни страны и др. Чаще всего они живут навязанными иллюзиями и мечтами, что государство перестанет быть светским и «всем мусульманам Казахстана станет жить лучше». Именно такие аргументы используются ими для защиты своих «правильных» религиозных убеждений и позиций.

Особо стоит отметить, что некоторые женщины, осужденные по статьям, связанными с религиозным экстремизмом и находящиеся за решеткой, считают свою изоляцию религиозным долгом перед Богом и страдающими мусульманами. При этом воспринимают себя избранницами Всевышнего, которому якобы нужны их страдания. С ними очень трудно найти контакт для предметного разговора. И с ними проводятся консультации в регионах республики.

Вот с такими проблемами нам очень часто приходится сталкиваться в работе с женщинами, женскими жамагатами по разным причинам, придерживающихся нетрадиционных религиозных взглядов. И, пожалуй, главная задача —  налаживание простого человеческого общения с ними.

— Неужели действительно религиозная радикализация женщин несет серьёзные угрозы нашему обществу или есть некоторое преувеличение?

С моей точки зрения, никакого преувеличения нет. И сейчас объясню почему. Здесь надо смотреть на проблему не только через призму религиозную, но и положение женщины в нашем обществе, её статусе, традиционном положении женщины в казахской семье. Он очень высок и ответственен.

Начну с того, что абсолютное большинство женщин занимаются воспитанием подрастающего поколения, и «женщины в религии» не исключение. Именно прямое влияние их на детей и навязывание с ранних лет убеждений и нетрадиционного для Казахстана понимания религии приводит к постепенному росту радикализации. Учитывая, что такие семья зачастую многодетные, даже приблизительный подсчет показывает, что прирост деструктивного контингента буквально через 15-20 лет может стать весьма значительным.

Во избежание тяжелых последствий не стоит исключать и того, что если квалифицированные психологи и теологи видят их системное религиозно-деструктивное воспитание и дают соответствующее экспертное заключение, то необходимо применение жёстких мер, вплоть до лишения некоторых верующих женщин родительских прав. Скажите – сурово?

Тогда как относиться к тому, что есть случаи, когда женщины специально манипулируют своими детьми, чтобы получать материально-финансовую поддержку от представителей нетрадиционных течений, демонстративно выставляя себя ущемленной в религиозных правах?

Есть опасность и в эмоциональной зависимости, свойственной для большинства женщин: нетрадиционное же религиозное влияние его еще более усиливает. Как правило, их сложнее реабилитировать, чем мужчин и привести в нормальное психико-эмоциональное состояние. Но это надо делать не только «из центра». Поэтому такая работа в комплексе ведется на местах силами своих специалистов на протяжении уже длительного периода.

Опасность (проблема) состоит, в том, что при долгом отсутствии социальной поддержки со стороны государственных органов, ДУМК и др. организаций женщины, подверженные идеям ДРТ, остаются в «их системе», на стороне радикалов, принимая материально-финансовую и иную помощь в обмен на лояльность или даже активность в группе, социуме/обществе. Вот, примерно такие гендерные маркеры определяют в настоящее время религиозную радикализацию девушек и женщин. А это уже прямая угроза светскому развитию государства.

— Учитывая наличие таких проблем, их опасность, можно ли говорить о возможности изменить ситуацию в положительную сторону и вырвать этих женщин из-под влияния религиозных радикалов?

Разумеется. Но только при участии всего общества. И нужно время. Данные угрозы мы всем обществом можем устранять постепенно. Да, женщины – радикалки (или затуманенные псевдоучениями?) сейчас в трудном положении.

Да, они ошиблись, выбрав не тот религиозный путь, да, они имеют тяжелые проблемы, а некоторые — и судимость за экстремизм.

Также нам нельзя забывать, что помимо религиозно-теологических проблем, так же есть сложные социально-бытовые, которые и определили, в свою очередь, их сознание, отношение к обществу.

Испытав конфликт самоопределения на том или ином этапе жизни, эти девушки и женщины пытаются через так называемый «мусульманский брак» стать реализаторами или катализаторами феминизированной духовности.

Проповедники чуждых религиозных течений предлагают им входить в «их систему», подчеркивая гендерную идентичность, предлагая фальсифицированные знания. Девушки и молодые женщины с желанием иметь образ высокоморальной и одухотворенной личности легче поддаются на то, чтобы примерить на себя образ «мусульманской жены», которой воздастся сполна за ее исполнение долга перед мужем, которой не надо учиться, быть эрудированной, иметь профессиональные навыки, жить заботами общества, государства и т.д.

Поэтому одной из «сверх задач» работы РИРГ, общественных и государственных органов состоит и в том, чтобы не усугублять их асоциальность, не оставлять их одних с радикалами.

Очень сложно, но необходимо дать понять таким женщинам и девушкам, что жизнь каждого гражданина является высшей ценностью государства, что человек может жить, исполняя требования религии, но при этом не входить в конфронтацию с обществом, представителями других религий.

Контуры новой духовности казахстанских девушек и женщин, безусловно, должны основываться на исторических и современных традициях нашего многоэтнического народа, на разносторонних глубоких знаниях, нежели только на религиозности.

Верить – это не означает противопоставлять себя обществу.

— Спасибо за интервью! Редакция сайта «Kazislam.kz» желает вам успехов в работе.